21:11 Толкование названия рек Грязовецкого района |
Источник: Городок на Московской дороге: [Грязовец]: Ист.-краеведч. сб.; [Отв. ред.: А. В. Быков]. - Вологда: Ардвисура, 1994. А.В. КУЗНЕЦОВ (с. Устье Печенгское) ГРЯЗОВЕЦКИЕ ТОПОНИМИЧЕСКИЕ ЭТЮДЫ КУНДОЛА Основу названия этой реки, впадающей в озеро Никольское неподалёку от истока Комёлы, можно сопоставить со словом из вепсского языка - "кунд" в значении "род, общество, группа людей", что прекрасно сочетается с формантом "-ла", который во всех прибалтийско-финских топонимических системах применялся для обозначения принадлежности какой-либо местности отдельному человеку или целому роду. В подобных топонимах перед формантом "-ла" обычно стоит личное имя человека или название рода. Следовательно, название Кундола можно перевести как "Родовая земля". Любопытно, что в связи с таким толкованием приобретает значимость следующая особенность: Кундола большей частью протекает вдоль склона древ-неозёрной котловины, поэтому правый склон её долины пологий, заболоченный и слабо освоенный, зато левый - крутой, обращённый к югу, к солнцу, к теплу, освоен человеком практически от истока до устья реки. Скорее всего, именно эта геоморфологическая особенность, имеющая важное значение для земледелия в северных, таёжных широтах и привлекала сюда людей издавна, а земледельческая значимость этих мест уже в дославянское время вынудила объявить её принадлежащей всему роду, отменив таким образом, частные приоритеты во владении земельными участками. Надо ещё сказать, что, судя по семантике, первоначально топоним Кундола не относился к реке, у которой, возможно, было другое название. И лишь с приходом в эти места русского населения Кундолой стали именовать только реку. Все общие положения из этого "этюда" имеют прямое отношение и к следующей паре топонимов. КОМЁЛА и КОМЬЯ Комёла вытекает из озера Никольского (второе название которого Комельское) всего в нескольких стах метрах от устья Кундолы, по сути дела являясь как бы непосредственным продолжением последней. Интересно, что реки эти имеют не только чисто гидрологическую связь - их названия тоже встают в один топонимический ряд, где объединяющим элементом служит формант "-ла". Итак, основа "ком-" должна была быть или именем одного человека (что маловероятно для реки длиной 62 км), или наименованием рода людей. Из прибалтийско-финских языков данная основа сохранилась в финском, где "кама" - "хлам, рухлядь", а "каму" -"скарб, пожитки". Надо отметить, что переход звуков [а] - [о] широко распространён в топонимии Европейского севера России на контактах различных топонимических систем, поэтому основное внимание необходимо обратить на семантику приведённой выше основы. Могло ли в качестве названия рода выступать такое понятие, как "хлам, рухлядь, скарб, пожитки", воспринимаемое сегодня лишь в некоем отрицательном смысле? Однако, не стоит забывать, что в древности, да ещё иноэтнической, такое понятие, наверное, имело совершенно не свойственный настоящему, более глубокий смысл - как обозначение всего имущества, принадлежащего роду. У Комёлы есть ещё правый приток - Комья, довольно значительный в сравнении с другими комельскими притоками. Топонимы Комёла и Комья имеют несомненную связь друг с другом. Если первый из них можно перевести как "Местность рода Ком (Кам)", то второй - "Река рода Ком (Кам)", потому что формант "-ья" происходит от распространенного в прибалтийско-финских языках географического термина "ойя" - "небольшая река, ручей". Наконец, последнее замечание: финское "кама" и русское "хлам", видимо, тоже связаны друг с другом. Скорее всего, первое слово является заимствованием из русского языка, а точнее - из древнерусского, что не препятствует проникновению его в топонимию. Замечено также, что в наименованиях родов в прибалтийско-финских этносах очень часто присутствуют именно заимствованные из других языков понятия. ЛУХТА и ЛИХТОШЬ Обе эти реки принадлежат к бассейну Комёлы: Лухта является левым притоком Комьи, а Лихтошь - левым притоком непосредственно главной реки, что как и в рассмотренном случае Комёла - Комья, сразу предполагает наличие какой-то топонимической обусловленности. Для дославянского населения этой территории семантика топонимов Лухта и Лихтошь говорила, конечно же, о чём-то большем, чем говорит нашим современникам, воспринимающим эти географические названия лишь в качестве удобных ориентиров в пространстве. "Лухт" в языке вепсов означает "лужа, заводь на реке, старица, заливной луг", в общем, применяется в качестве термина для пойменного комплекса реки в целом. Переход [у] - [и] хоть и редко встречается на контакте прибалтийско-финской и русской топонимических систем, но возможен. Формант "-ошь" в названии Лихтошь может иметь уменьшительное или подчинительное значение. Чисто с географической точки зрения рекой со старицами и заливными лугами можно назвать только Лухту, где всё это имеется в наличии, а вот Лихтошь с крутосклонной долиной и минимальной поймой (эти места даже называют образно "Вологодской Швейцарией") имеет такое название, возможно, только в результате переноса самого топонима без семантической связи с объектом наименования. Продолжая тему обладания этой местностью некого рода Ком (Кам), следует признать, что и топонимы Лухта - Лихтошь тоже, очевидно, входили в систему названий, созданных во время пребывания здесь упомянутой этнической ячейки (не совсем ясно, какой же конкретно этнос представлял род Ком (Кам) - или весь (вепсов) или близкую последнему чудь заволочскую?). МАХРЕНЬГА Так называется ещё один правый приток Комёлы, впадающий в неё неподалёку от истока. Формант "-еньга" принято считать чудским по происхождению, а основа "махр" имеет явное соответствие с вепсским "мягр" - "барсук". Подобное слово (возможно, что именно с теми фонетическими изменениями, как в топониме Махреньга) было и в забытом сейчас языке чуди заволочской. Есть мнение, что топонимы с наименованиями различных видов животных в основе могли в древности означать не обязательно обилие данных представителей фауны, а быть названием опять же родов людей, как и в случае Кундола, Комёла. Таким образом, Махреньга - "Барсучья река", или "Река рода Барсука". ТЮВЕНЬГА и ПУХИТЬ Тювеньга впадает в Соть справа, а Пухить - слева. Соть, в свою очередь, чуть ниже устья Пухити отдаёт воды Никольскому озеру. В вепсском языке есть слова "тюведус" - "окраина, край" и "тю-ви" - "комель, ствол дерева". В принципе, любое из приведённых значений могло лечь в основу топонима Тювеньга, однако я бы отдал предпочтение всё же второму - "Река, заваленная стволами деревьев". Дело в том, что похожий семантический мотив просвечивает и в названии реки Пухить: в языке вепсов "пу" - "дерево, дрова", а форма "пухут" является уменьшительной от "пу" (кстати говоря, ещё один пример возможного звукового перехода [у] - [и] (см. Лухта и Лихтошь). И Тювеньга, и Пухить большей частью протекают по сильно заболоченному плоскому днищу древнеозёрной котловины (жалким остатком этого огромного послеледникового водоёма является акватория Никольского озера), русла их состоят из цепочки омутов с почти стоячей водой. На отдельных участках даже в наше время существуют завалы из упавших деревьев, для ликвидации которых (как это бывает на большинстве наших рек) скорость течения в руслах Тювеньги и Пухити явно недостаточна. Стоит упомянуть ещё, что в реке Соть в старину добывали мореный дуб. "Стволы его достигают 10 вершков. Употребляется даже для фундамента домов, а чаще для лож (к ружьям), из него делают околодки (к рубанкам), полозья к саням, лопатки для точки кос", - писал в 1927 году краевед, посетивший Никольское озеро2. В последнем случае имеется в виду инструмент для заточки кос, называемый лопаткой, ручку которой делали из мореного дуба. В заключение этюда отмечу, что нередко на картах и в письменных источниках3 название Тювеньга может быть преподнесено в форме Тювенька, которую надо считать русским (и не очень удачным) фонетическим вариантом. ЦЫВЕЖ Цывежем называется небольшой левый приток Комёлы. В Вологодской области реки с похожим названием Сивеж есть в Бабушкин-ском, Тотемском, Тарногском, Нюксенском и Великоустюгском районах. Скорее всего, в основе топонима лежит слово, родственное вепсскому "сювя", эстонскому "сюва", финскому "сувя" - "глубина, глубокий". Так как в прибалтийско-финских языках звуков [ц] и [ы] нет, естественным будет выглядеть предположение, что форма Цывеж появилась на свет уже в недрах русской топонимической системы после серии фонетических изменений. ЛЕЖА В топонимической литературе о происхождении названия этой самой большой реки Грязовецкого района, значительном правом притоке Сухоны, до последнего времени практически не говорилось ничего4. Моя версия сводится к тому, что данное название во время перехода из "родной" топонимической системы в русскую потеряло согласный звук, стоявший в конце основы, перед формантом "-жа", имеющим в прибалтийско-финской топонимии собирательное значение. Первоначальный вариант топонима восстанавливается как Леджа (аналогичное название есть в Бабушкинском районе) или как Лепжа. В первом случае перевод с вепсского будет звучать "Песчаная", во втором - "Ольховая". Для окончательного отбора одной из версий необходимы дополнительные сведения. КОХТЫШ Это левый приток Лежи. Форма топонима выдаёт его прибалтийско-финское происхождение. В языке ближайшего к Грязовецкому району современного народа этой языковой группы, вепсов, слово "кахтен" имеет значение "двоякий", а "кахтишти" - "дважды". Есть ещё и более близкое слово "кохт" - "место", аналогичное финскому "кохта" - "место, положение" и родственное эстонскому "кохтума" - "встречаться". Следовательно, семантика названия Кохтыш может включать в себя и такое понятие, как "Место встреч". ЁДА и ЁДЛАЗ У финно-угорских названий, начинающихся в условиях русской Топонимической системы с гласного звука, в древности нередко в начале топонима мог стоять нечётко произносимый согласный или краткий гласный звук. В вепсском языке "йода" - "пить", в эстонском "йоодав" - "питьевая". Название речки Ёдлаз, левого притока Еды, оформлено формантом, имеющим, возможно, притяжательный смысл. Остаётся сказать, что сама Еда впадает в Лежу слева. СЕНЬГА Один из самых крупных притоков Лежи. Как и Еда, впадает слева. В вепсском языке "сен" - "пластинчатый гриб, пригодный для соления". Возможный перевод "Грибная река" трудно мотивировать уже хотя бы тем, что природные условия по берегам семидесятисемикилометровой реки очень разнообразны. Есть другая версия относительно происхождения топонима Сеньга. В русских диалектных заимствованиях из финно-угорской лексики термин "сеньга" означает "жнивье"5. Правда, конкретный этнический источник заимствования так и не установлен, но обращает на себя внимание почти сплошная земледельческая освоенность долины реки Сеньга, что свидетельствует о давности начала освоения этого ландшафта. ШОХМА и другие Среди рек, относящихся к бассейну Лежи в пределах Грязовецкого района, выделяется ряд названий с формантом "-ма": Низма, Воткома, Пешма - правые притоки Лежи, Шохма - левый. На востоке Вологодской области, где в древности локализуется местоположение пермского этноса (предков современных коми) топонимы с указанным формантом встречаются довольно часто6. По иному мнению, в Костромской и других поволжских областях, формант "-ма" может указывать на мерянское происхождение географических названий7. В Грязовецком районе вероятность мерянского происхождения очень велика. Язык этого финно-угорского этноса утрачен почти полностью, поэтому этимологическое исследование названных выше топонимов возможно в ограниченном объёме. Единственное, что стоит предложить в качестве версии для названия Шохма - вепсское (при условии наличия похожего слова в языке мерян) "шоху" - "шуга, мелкий лёд во время осеннего ледостава". Данное слово было заимствовано затем лексикой русского языка, чем и объясняется звуковое сходство. В отношении основы топонима Пешма можно сделать сравнение с распространённым в языках дославянских народов нашего края словом "пеза" - "гнездо, логово, берлога, выводок, помёт". Для мерянского языка его реконструируют в форме "пезе", что очень близко основе топонима Пешма8. К основам названий рек Низма и Воткома похожих лексем не подобрано. ШИЛЕКСА Второй формант, игравший роль словообразовательного суффикса, по которому можно выделять мерянские топонимы- "-кса/-кша". Шилексой называется небольшой левый приток реки Великой, протекающей на востоке Грязовецкого района. В мерянском языке "шола" - "вяз"9. Это дерево, относящееся к разряду широколиственных, на юге Вологодской области встречается в виде небольших рощ по заболоченным берегам рек. Шилекса почти на всём протяжении своего течения как раз и окружена такого типа вязовыми рощами. В топонимике есть такое понятие - калька. Это когда два географических названия из разных этнических топосистем переводят взаимно друг друга. Обычно, если одно из названий пары русское и имеет ясную семантику, то этимология второго топонима (допустим, мерянского) может быть принята без развёрнутых доказательств. В двух километрах выше устья Шилексы в Великую впадает ручей Вязовщик. Мерянско-русская калька Шилекса - Вязовщик служит наглядным доказательством тесных контактов этих этносов на каком-то временном отрезке, заставляет искать и другие подобные калькированные топонимы в пределах Грязовецкого района, где достаточно большое количество русских названий малых рек и ручьёв могут быть переводами с мерянского языка. Например, притоки той же Великой - Лебяжка и Каменка. По моему мнению, вероятность того, что первоначально это были мерянские топонимы, очень велика, но для окончательного вывода не хватает кальки, как в случае Шилекса - Вязовщик или Куза - Ельник (см. ниже). КУЗА и ЕЛЬНИК Большей частью река Куза протекает по Любимскому району Ярославской области, но истоки её всё же находятся в Грязовецком районе. Финское "кууси", эстонское "кууск", вепсское "куз", марийское "кож" в переводе означает "ель, еловый лес", поэтому семантика топонима Куза особых затруднений не вызывает. Сложнее решить вопрос, какой из финно-угорских этносов создал это речное название? В прибалтийско-финских топонимических системах название с подобной основой звучало бы как Кузеньга или Кузюга, а вот для мерянской топонимии отсутствие форманта является очень характерной чертой (в той же Ярославской области, у границ Грязовецкого района есть реки Носа, Меда, Репа, Кода, Божа). В топонимической литературе есть упоминание о реке Тома в Солигаличском районе Костромской области (финское "тамми", эстонское "тамм", марийское "тум", мерянское "тома" - "дуб, дубовая") как типичном примере мерянского топонима10, в то время как на остальной территории Европейского севера России, в местах, занятых прежде финно-угорскими этносами, встречаются топонимы Томой, Томанга, Тамуга. Куза - левый приток Обноры, тоже мерянский топоним11, выше по течению ее находится устье правого притока с любопытным названием Ельник. В русской топонимической системе такая форма топонима без постороннего вмешательства появиться просто не могла - было бы, скажем. Еловая или Ельница. А вот Ельник - это прямой перевод, калька мерянского топонима Куза. Итак, Грязовецкий район на топонимической карте Вологодской области, несомненно, может "блистать" двумя прекрасно сохранившимися мерянско-русскими кальками - двумя "Вязовыми" и "Еловыми" реками. "Растительная" семантика калькированных названий, как мне кажется, не случайна - переводу в первую очередь подвергались наиболее простые, наиболее понятные на уровне обыденного языкового контакта двух этносов топонимы. КЕБАС Одна из деревень Заемского сельсовета носит необычное для русской топосистемы название Кебас. Наверное, около деревни протекает ручей с таким же именем. У ручья оно первично, у деревни - вторично. В вепсском языке "кеваз" - "весна, весенний" (у вепсов нет различия между формами существительных и прилагательных). Почему на место согласного звука [в] в исходной основе появился в современном топониме звук [б]? Дело в том, что в лексике финно-угорских языков звук [б] встречаются очень редко, а для русского языка чередование [б] и [в] в заимствованных словах и топонимах является отличительной чертой: в качестве примера - название озера Бех-озеро (в Вытегорском районе) - от исходного вепсского "вехк" - "растение вахта"12. Крайне показателен и другой звуковой переход - [з] в [с]. В писцовой книге конца XVII века деревня эта в Обнорской волости Вологодского уезда зафиксирована как Кебаз13. Видимо, переход конечного согласного произошёл уже после означенного времени. Мотивировкой топонима Кебас могло послужить, скажем, такое обстоятельство, что ручей с этим названием раньше соседних водотоков вскрывался весной от льда, ведь по-вепсски "кевазвези" - "половодье, вешняя вода". Другой вариант мотивировки сопоставим с каким-то сезонным, наверное охотничьим, поселением. КОРНА, ВОХТОГА и УХТОМА Вначале - краткие характеристики географического положения этих рек: Корна - правый приток Великуши, Вохтога - правый приток Лежи, Ухтома - левый приток Согожи (уже в Ярославской области). В отношении топонима Корна стоит отметить, что, по моему мнению, это одно из самых древних географических названий не только на территории Грязовецкого района, но и во всей Вологодской области, наряду с Сухоной, Кубеной и другими топонимами, созданными ещё в каменном веке древнейшим индоевропейским этносом. Язык индоевропейцев не сохранился, но, по мнению большинства лингвистов, очень похож на него санскрит - древнеиндийский литературный язык. В санскрите слово "кара" имеет значение "движущийся, передвигающийся, идущий", а "карана", более близкое к топониму Корна, - "путь, дорога"14. Если обратиться к подробной карте междуречья Волги и Сухоны на участке от Костромы до Вологды, то нетрудно отметить - кратчайший водно-волоковой путь соединяет эти две речные системы именно через реку Корну. Её верховья близко подходят к верховьям Еды, а сухопутный волок между этими реками имеет расстояние всего лишь 3 километра. Таким образом, топоним Корна со значением "путь, дорога" является своеобразным топонимическим индикатором одного из древнейших водно-волоковых соединений. В восточной части Грязовецкого района в старину существовала волость Лежский Волок или Лежсковолокская, охватывавшая земли в междуречье Лежи, несущей свои воды в Сухону, и Монзы, соединенной через Кострому с Волгой. Но волок находился не прямо между Монзой и Лежей, а шёл от Монзы к Вохтоге, правому притоку Лежи. Вохтога протекает на самом ключевом участке этого водно-волокового пути. Основу названия реки следует сопоставить с финно-угорским термином "ухт-/вохт-", обозначавшим как раз "волок, перетаск лодок с одной реки на другую"15. Правда, есть ещё этимология топонима Вохтога - "Медвежья река" (финское "охто" - "медведь")16, но в свете уникальности географического положения Вохтоги на водоразделе двух великих речных бассейнов и достоверных сведений об использовании данного волока ещё в русское средневековье это толкование отходит на второй план. Итак, первоначально путь с Волги на Сухону был, видимо, освоен индоевропейцами по кратчайшему направлению через реку Корну, но впоследствии, когда главенствующая роль в этом крае перешла к финно-угорским этносам, а объём перевозок возрос, был, вероятно, найден новый водно-волоковой путь через реку Вохтогу (которая и получила тогда своё название) - чуть длиннее, но удобнее, так как проходил по более полноводным рекам. Интересно отметить тот факт, что русское население восприняло финно-угорский путь с Монзы на Лежу без изменений, что и нашло отражение в названии волости Лежский Волок, на территории которой в XVII в. была деревня с таким показательным названием, как Переволока (Хрулёв починок). Стоит отметить, что в данной волости тогда же насчитывалось 7 Погостов17 - религиозных и административных центров, которые, будучи нанесенными на карту, чётко показывают основное направление движения по монзенско-вохтогско-лежскому водно-волоковому пути. На Европейском севере России часто встречается и такая форма "волоковой" основы как "ухт-/уфт-", представленная в топонимах Ухта, Ухтома, Уфтюга. Чаще всего реки с подобными названиями в верховьях также имели сухопутный волок на соседнюю реку18. В Грязовецком районе начинается река Ухтома, которая относится к бассейну Волги (в Ярославской области сливается с Согожей, а та впадает в Рыбинское водохранилище). Близко к истокам Ухтомы подходит Соть с мелкими притоками (Королёвка и другие) - это уже бассейн Сухоны. Скорее всего, переволока находилась около деревень Кобяково и Воздвиженское - религиозный центр на волоке, здесь притоки Ухтомы и Соти начинаются друг от друга на расстоянии лишь в один (I) километр. Справедливости ради отмечу, что в русских народных говорах отмечено заимствованное в финно-угорской языковой среде слово "ухта" - "вода. выступившая на поверхность льда"19, однако, повторяюсь ещё раз, большинство рек с рассматриваемой основой имеют настолько ярко выраженные черты водно-волоковых путей, что толкование с использованием диалектного слова особой поддержки вызвать не может. Таким образом, в топонимии Грязовецкого района сохранились следы использования представителями различных этносов на протяжении почти всего исторического периода трёх водно-волоковых путей: между Ухтомой и Сотью, между Корной и Едой, между Вохтогой и Монзой. МОНЗА Один из самых загадочных топонимов. По современной форме названия этого правого притока Костромы трудно предполагать даже его этническое происхождение, не говоря уже об этимологии. Единственная версия, которую я могу обнародовать, связана с писцовой книгой Вологодского уезда конца XVII в., где в волости Лежскии Волок это речное название зафиксировано в форме Монча. Если мы имеем дело не с опиской и не с опечаткой, то топоним Монча в первоначальном варианте находит себе пару в виде названия гор Монче-Тундра на Кольском полуострове, около которых в 1937 году вырос город Мончегорск21. На языке саамов (лопарей) "монче" -"красивая". Возможно. Монча-Монза в Грязовецком районе - одно из немногих названий лопарской топонимической системы на юге Вологодской области. ТЮТЕШЬ Ручей с таким названием является левым притоком Ухтомы. В русской диалектной лексике на севере России употребляется земледельческий термин "тютижи" - "способ удобрения почвы с помощью сжигания кустарника"22. По мнению лингвистов, это слово является заимствованием из какого-то финно-угорского языка. Из современной лексики нечто похожее можно найти только в языке коми где "туту" - "пеньки мелкого кустарника на лугах после косьбы". Однако, источником топонима Тютешь помимо русского диалекта мог быть и мерянский язык, близкий коми (а точнее -древнепермскому). Словарный состав языка коми в состоянии помочь и в толковании ещё ряда топонимов Грязовецкого района предположительно мерянского происхождения (см. ниже). ПОЧКА и ТУТКА Формантное оформление ("-ка") названий рек Почка и Тутка (левый приток Лежи и правый приток Костромы) вполне соответствует русской топонимической системе. А вот основы имеют явно заимствованный характер. О значении термина "туту" писалось только что, а вот основу "поч-" можно сравнить с коми "потш" - "жердь", "потшом" - "загораживание, городьба". Возможно, подобная основа существовала и в мерянском языке, особенностью которого было то, что в нём уживались приметы как западно- (прибалтийско-финские языки), так и восточно-финской (пермские языки) лексики. Мотивировать основу "поч-" в отношении названия реки можно тем, что в русле её, наверное, устанавливались перегородки для ловли рыбы, известные в русском языке под наименованием "езов", "заездков". СОТЬ Река эта впадает в Никольское озеро. В соседней Ярославской области другая Соть вливается в Костромской разлив Горьковского водохранилища, а Сить - в Рыбинское водохранилище. Ещё одна Сить протекает по Харовскому району нашей области, отдавая свои воды реке Кубене. В "Кратком топонимическом словаре" название Сить толкуется с помощью русского диалектного слова "ситник" - "камыш"23, а в "Словаре народных географических терминов" есть "сито" - "поросшее камышом и залитое водой место"24. Грязовецкая Соть в точности отвечает "поставленным" условиям: почти полностью она протекает по плоскому заболоченному днищу древнеозёрной котловины. Заросли камыша, ситняга и других болотных растений в некоторых местах почти полностью скрывают собой русло реки. А вот другие Сити и Соти из перечисленных выше и совсем не названных чаще всего не болотные, а обычные северные реки, поэтому для них первая версия по чисто географическим условиям не очень подходит. Да и бесформантность топонимов указывает скорее на связь с дославянскими топонимическими системами, как в паре Куза - Ельник, рассмотренной ранее. Поэтому я предполагаю мерянское происхождение названия Соть, (а вот Сить вполне может быть самостоятельным топонимом, иметь иную этимологию) а семантически его следует сблизить с коми "сотны" - "жечь, палить", "сотчом" - "гарь, горевший, выгоревший". Мотивировка топонима могла отражать наличие лесных или торфяных пожаров (гарей) по берегам реки. ВЕЛИКУША и ВЕЛИКАЯ После индоевропейских, финно-угорских и калькированных географических названий перейдём теперь к русским топонимическим этюдам. В "Кратком топонимическом словаре" названию реки Великой в Псковской области посвящена следующая строка: "Слово "великий" в древнерусском языке означало "большой"25. Подробнее говорится об этом топониме в другом исследовании: "Название реки Великой, как иногда считают, является переводным из прибалтийско-финских языков. Для такого предположения имеются некоторые основания; действительно, один из крупных притоков Великой носит название Иса (часто пишут Исса), что можно сопоставить с финским-суоми "исо" - "большой, великий". Весьма замечательно, что р. Иса берёт начало в оз. Дедено или Дедово, аэто при наличии финского "исойся" - "дедушка" (буквально: "большой отец") получает особый смысл, подкрепляя указанное объяснение. Однако, имеется и другая возможность. Дело в том, что в договорах Пскова с Юрьевским епископатом и Ливонским орденом Псковское и Чудское озёра объединяются одним именем: "озеро Великое". Естественно, что наибольшая река, в него впадающая, могла получить также наименование Великой26. Ну, а как же быть с названием грязовецкой Великой - правым притоком Лежи? Среди других рек, которые впадают в Лежу, она не выделяется ни длиной (больше её и Комёла, и Сеньга), ни шириной, ни чем-нибудь другим, что подвергалось бы измерению. Нет в бассейне Великой или в ближайших окрестностях, по моим сведениям, и каких-либо финно-угорских топонимов, калькирующих её название. Впрочем, известность у реки Великой есть, и связана она не с географическими особенностями, а с христианским миссионерством, когда в XII-XIV веках в таёжную Русь начали проникать первые проповедники веры Христовой. Более 600 лет назад в устье реки Великой устроил себе келью Дмитрий, впоследствии известный как святой' Русской Православной церкви Дмитрий Прилуцкий. При слиянии двух рек он основал храм Воскресения Христова, что нашло отражение в названии современного села Воскресенское, стоящего на том месте. В житии святого, составленном значительно позднее его миссионерских подвигов, название реки Великой упоминается уже в связи с самим фактом поселения Дмитрия, хотя это ещё не означает, что в то время река не могла носить имя на языке одного из финно-угорских этносов. Но оставим вопрос о возможности кальки, тем более, что он ничем конкретным не подтверждается и попробуем разобраться- не было ли в древнерусском языке у слова "великий" какого-то иного значения? Достаточно известен следующий ономастический ряд - Господин Великий Новгород, Ростов Великий, Великий Двор (название нескольких десятков деревень в пределах современной Вологодской области), великий князь, великий стол (то есть место в государственной иерархии, занятое великим князем). Из жития Дмитрия Прилуцкого известно, что он до прихода на вологодскую землю был достаточно близким человеком великому князю Дмитрию Ивановичу Донскому. В духовной грамоте князя от 1389 года есть следующие строки: "А се даю своей княгине из великого княженья у сына у своего у князя у Василия ис Переяславля Юлку а ис Костромы Иледам с Комёлою27..." Река Великая как раз находится между Иледамом и Комёлой и также могла находиться во владениях великого князя, с чем, собственно говоря, возможно, и связано происхождение её названия. На юге Грязовецкого района течёт ещё река Великуша, левый приток Обноры. Судя по форме топонима, он, в отличие от названия реки Великой, вряд ли напрямую связан с владениями великих князей. Скорее всего, здесь семантика действительно отражает лишь географическую особенность положения Великуши в речной системе Обноры. Интересно, что при слиянии Обноры и Великуши первая (главная река) имеет длину в три раза меньшую, чем вторая. По сути дела, истоком Обноры надо бы считать именно Великушу или "Болышуху", то есть самый большой из истоков Обноры. Русское население в своё время тонко подметило эту особенность реки, отразив её в названии. Как всегда в подобных случаях встаёт вопрос о дославянском названии реки, которое, конечно же, было. Возможно, местные жители ещё хранят прежний топоним. Источник: Городок на Московской дороге: [Грязовец]: Ист.-краеведч. сб.; [Отв. ред.: А. В. Быков]. - Вологда: Ардвисура, 1994.
|
|
|